Речь адвоката Куприянова 22 февраля 2000 г.

в Хорошевском суде Москвы в защиту Сидорова, обвиняемого в групповом разбое и других преступлениях, и приговор суда.

Фабула. Фамилии изменены.

 

Молодой человек - Сидоров, подзащитный адвоката Куприянова, имел невесту. Дело шло к свадьбе. Однако невеста познакомилась с новым молодым человеком - Веткиным и назначила ему свидание перед своим домом. Под предлогом неотложных домашних дел она в тот день ушла от жениха с собственного (невесты) дня рождения, отмечаемого на ее работе. Ушла сразу, как только подзащитный туда приехал, оставив его в компании своих (не его !) подвыпивших приятелей - Кулакова и Щербанова.

Те немедленно "доложили" жениху о ситуации и предложили разобраться и наказать "новенького". Жених не поверил, но его уговорили поехать проверить.

Действительно новый ухажер прибыл к дому невесты. Между ним и женихом произошла легкая потасовка, после которой подзащитный стал выяснять отношения с выбежавшей на шум невестой. А "новенький" получил побои и от приятелей невесты. Избиение прекратил водитель проезжавшего автомобиля, дело было в конце рабочего дня на людной улице Москвы. Потерпевший уехал с ним и обратился к ближайшему милиционеру - инспектору ГИБДД.

Пока подзащитный разговаривал с невестой, пьяные товарищи невесты сели в "Вольво" потерпевшего, прихватив его разбросанные по земле вещи, и уехали. Сразу протрезвев, они поставили машину на ближайшую стоянку, а вещи вместе с документами и ключами от авто подбросили на работу "невесте".

Следствие объединило всех троих в группу "разбойников". Причем потерпевший требовал привлечения к делу и "невесты" в качестве наводчицы.

 

Текст речи.

Ваша честь ! Сегодня, как и всегда; как каждый раз, когда перед Вами в этой клетке сидят хмурые, измученные многомесячным следствием люди, Вам предстоит определить их дальнейшую участь; их удел по крайней мере на ближайшие годы.

Причем, если подсудимый - молодой человек, то очевидно, что вы определяете его жребий не только на ближайшие несколько лет: в ваших руках вся его еще толком не начавшаяся жизнь. И именно Вы через несколько минут определите ее дальнейших ход.

Сегодня случай особый ! А, впрочем, может быть, как раз обычный. Девушка-"вертихвостка" столкнула двух ухажеров. И возможно сегодня один из них, а именно мой подзащитный, в этой схватке погибнет. Сегодня погибнет один, а в будущем, скорее всего, не уцелеет и другой.

Ведь именно эти двое молодых людей точно знают, что один из них - потерпевший оговорил моего подзащитного. И вот, представьте на минуту, сидит мой подзащитный "по оговору" в колонии. И не где-нибудь, а в колонии строго режима, где в основном, пребывают закоренелые уголовники "со стажем".

Сидит Сидоров, обидно ему до слез, что сидит "не за что". И каждому сокамернику Сидоров рассказывает, как одна сволочь его оговорила на 10 тысяч долларов, вспомнив о них через неделю после драки (л.д. 26).

Тут для "братвы" все становится ясно, как день. И они говорят Сидорову: "Ты брат этого так не оставляй. Если не "замочишь" гада, ты не мужик".

Конечно, Сидоров, не разбойник и не бандит. Это, думаю, тут всем ясно. Поэтому он с ужасом, отказывается. А его и не торопят. Год ему напоминают - он отказывается, другой ...

А потом "паханы" предлагают: "Тебе еще сидеть долго, а вот Витек, освобождается. Он твоего фраера мигом "замочит" или покалечит, что б знал - падла, как оговаривать. А потом ты нам "отработаешь", когда выйдешь. Ну, если не согласишься, как знаешь ..." . А с несогласными у братвы разговор короткий. Можно и до освобождения не дожить.

И вот одним нехитрым ударом организованная преступность получает двух новых бойцов: Витька и Бориса. А организованная милиция еще один нераскрытый труп в сводке.

Именно от вас уважаемый суд, зависит будет ли приведена в действие эта машина уничтожения или меч слепой Фемиды лишь чиркнет по судьбе моего подзащитного.

Правда, я слышал, что наш потерпевший, в ближайшее время отъезжает на постоянное место жительства, на Запад. Банки ведь есть везде, а после работы в Сбербанке адъютантом второго лица, наверняка, есть и на что отъехать. Тогда, понятно, почему он не боится расписанной мной нехитрой комбинации. Там его, конечно, ни наш УБЭП, ни бандиты, разыскивать не станут.

Ну, от беллетристики пора переходить к собственно юридическому анализу дела.

Начнем, как положено, с критики вещественных доказательств.

Обращаю внимание суда, как скрупулезно, описываются вещественные доказательства потерпевшим. Ничего не забыто. Ни туалетная вода, ни ракетки, ни махровый халат. Тридцать позиций ! Человек ведь в бассейн собирался. А после бассейна сауна. Об этом по телевизору мы уже насмотрелись.

Обращает на себя внимание рубашка залитая кровью. Правда, появилась она в деле через неделю после происшествия. Как попала кровь на грудь, вообще не понятно, ведь фамилия у потерпевшего не Филинов, не Гусев, а Веткин. Насколько я понимаю, лишь Вицин мог поворачиваться затылком вперед, а ведь кровотечение из теменной области было весьма умеренным (л.д. 156). Потерпевший ходил с этой ссадиной на затылке почти два часа до обращения в травмпункт.

Я утверждаю, что рубашка обработана кровью животного, предположительно свиньи (печень) с целью оказания на суд психологического воздействия. И это всего лишь первое и далеко не главное звено хорошо спланированного оговора. Да будь это действительно кровь потерпевшего, они бы с самого начала заявили бы ходатайство о проведении простейшей судебно- биологическая экспертизы. А они - практикующие юристы - об этом даже не заикались. Уверен, что опытнейший суд не поддастся на столь дешевую провокацию, но возьмет очевидный для всех факт попытки обмана суда на заметку.

Теперь об оценке вещей, сделанной потерпевшим, она завышена в среднем в три раза. Судите сами. Телефон "Nokia" - записана стоимость $2000, а по справке телефонной компании - $639. Соответствующая экспертиза опять не проводилась. Это второе, вполне доказанное, звено оговора.

Отметим среди вещей, имевшихся при Веткине – 2-а абонемента в бассейн "Олимпийский" (л.обв.закл. 18). Наличие двух абонементов говорит о том, что потерпевший регулярно парился с очередной "сменной девочкой". Это важно в дальнейшем учесть при оценке морального облика потерпевшего.

Посмотрим теперь на автомобиль "Вольво". Да, Сидоров, в него не садился, на нем не ездил и вообще его не касался. Но автомобиль важен для защиты Сидорова, как третье звено в цепи оговора, возводимого потерпевшим.

Цитирую Акт осмотра (л.д. 185): "Наружных повреждений нет. Под грязью определить наличие царапин не представляется возможным".

А под грязью и не надо их искать. Подсудимые проехали на автомобиле не более 2-х километров. Если бы молдинг бампера действительно был поврежден ими, грязь бы на месте повреждения не успела появиться, а она была равномерно везде. Но следователь не утруждал себя такими очевидными выводами, а услужливо поддакивал любым выдумкам Веткина.

В деле нет никаких объективных свидетельств того, что машина потерпевшего получила в результате происшествия вообще какие-либо повреждения. Зато есть доказательства обратного - акт осмотра.

В деле нет никаких доказательств того, что "Вольво" был в серьезном ремонте. Но даже, если бы и был, все равно - в деле нет никаких доказательств причинной связи между таким ремонтом и деянием, совершенным Кулаковым и Щербановым. После последнего осмотра "Вольво" в автосервисе, произведенном до происшествия, автомобиль прошел более тысячи километров, но все - и имевшие место мелкие, и выдуманные крупные повреждения немотивированно записаны следствием на счет подсудимых, проехавших за несколько минут в 600 раз меньшее расстояние.

Ввиду вышеизложенного вся сумма заявленного ущерба автомобилю - это фальсификация, оговор. Но следствие не назначило никакой экспертизы, а юристы-потерпевшие на этом не очень настаивали. Думаю, что мои коллеги - адвокаты Кулакова и Щербанова, более подробно проанализируют документы, вытребованные потерпевшими в автосервисе и легко покажут, что это "филькины грамоты", впрочем, это наверняка и так уже ясно суду. Напомню, что следствием не доказан сам факт повреждения автомобиля.

В деле имеется интересный документ, вернее вовсе не документ, а ксерокопия, документа. Это Листок нетрудоспособности, якобы выданный потерпевшему в травмпункте. Причем, заметьте не в том травмпункте, куда потерпевший обратился в первый день (там ему в выдаче "бюллетеня" отказали), а в совершенно другом, расположенном на другом конце Москвы.

Именно из-за этого документа подсудимые Щербанов и Кулаков из грабителей в один миг превратились в разбойников, а Сидоров стал таковым вообще из свидетелей перед самым окончанием следствия.

Именно из-за этого якобы документа судебно-медицинская экспертиза, установила вместо "повреждений не подлежащих квалификации" - легкий вред здоровью. Но посмотрите, Ваша честь, этот документ, оригинала которого даже нет в деле, но который при этом является основой обвинения, он же недействителен. В нем нет диагноза, так как он "не закрыт". Кроме того, он выдан сразу на 5 дней и в нем нет никаких указаний на связь нетрудоспособности с повреждением, полученным в драке.

Суд не может основывать приговор на недействительных документах.

Суд не может основывать приговор на заключении судебно-медицинской экспертизы, в основу выводов которой положены недействительные документы.

Суд не может основывать приговор на ксерокопиях основополагающих документов. А вдруг это такая же фальсификация, как и зафиксированная той же экспертизой и заключением Главного нейрохирурга госпиталя МВД симуляция потерпевшим сотрясения мозга ?

Нет никаких указаний, кроме голословных утверждений потерпевшего, что ему накладывались швы. Швы обычно на такие малюсенькие ссадины не накладываются.

Кстати, заключение экспертизы оформлено не правильно. На первой странице нет указания на организацию, проводившую экспертизу. Только на последнем листе есть слепая печать этой организации с надписью "Бюро главной судебно-медицинской экспертизы" остальное малоразборчиво. Ни лицензии, ни регистрации, никаких указаний, на достоверность того, что эта организация имеет специалистов, способных провести экспертизу.

Хорошо, что принимавший Веткина в больнице нейрохирург оказался честным человеком и выгнал симулянта. Ведь надо иметь большую смелость, выписать симулянта, претендующего на серьезный диагноз тяжкого недуга, через час (!) после госпитализации. Надо быть уверенным на 100 процентов, что перед тобой симулянт, иначе рискуешь головой. А не найдись такой врач, мы бы сегодня имели бы более мотивированное обвинение в причинении тяжкого вреда здоровью.

Но на самом деле не было и легкого вреда здоровью, не было нетрудоспособности, не было кратковременно расстройства здоровья!

Я не говорю даже о недействительном Листке нетрудоспособности. Посмотрим, чем занимался Веткина, находясь "на бюллетене"? А занимался он своим автомобилем. Получал от милиции, гонял на сервис, диагностировал, мыл, заряжал аккумулятор и проч. (см. л.д. 103, 104, 105, 106). А его отец в последствии заявлял, что сын находится на лечении и эта, как показано выше, наглая ложь принята за основу даже прокурором см. пост. от 13 января 1999г. (л.д. 41, абз. 2).

Об этом же говорят и выводы д.м.н. Полнухина А.В. и заслуженного врача России Французова В.Н - двух выдающихся хирургов, судебно-медицинских экспертов высшей категории, давших заключение по данному вопросу (см. приобщенное к делу: комиссионное Консультационное заключение № 89/99.)

В указанном заключении, сделанном по медицинским материалам, имеющимся в деле, в том числе по материалам проведенной СМЭ, констатируется: при проведении СМЭ потерпевшему Веткину, нарушен ряд пунктов руководящих "Правил судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью" (Прил.2 к Приказу Минздрава РФ от 10.02.96г. № 407), в т.ч.: разд. 1 п.6 и разд. 2 п.50. Эксперты делают следующий окончательный вывод: "такие повреждения не расцениваются как вред здоровью и, следовательно, тяжесть их не определяется".

Почему же потерпевший вел себя в первые дни так неосторожно ? Потому, что в то время он и отец оговаривать еще никого не собирались. Свидетель А.И. Сидоров, дядя подзащитного, показывал, что в день происшествия отец потерпевшего говорил милиционерам и всем присутствующим, что если машину найдут, то он первым будет просить, чтобы дело не возбуждали, а если не найдут, то он напишет жалобу, что они тут все продажные менты.

Машину и все вещи, вплоть до расчески пластиковой, нашли, но через пять дней в потерпевшем проснутся банкир, а в его отце профессиональный нотариус в третьем поколении. Где возмещение морального ущерба ? Где прибыль ? В чем-то они правы. Без оговора они бы ничего не получили.

Вот тут-то и появилась в протоколах "неучтенка". И не какая-нибудь тысченка-другая рублей. Врать так врать !

Через 6 дней, "заботливый папочка" вспомнил (л.д. 94), что у сына пропали, кроме ранее подробно указанных и потерпевшим, и его отцом 3500 руб. и 100 долларов, еще такая мелочь как 9500 (девять тысяч пятьсот) долларов США. Ну в самом деле, кто из москвичей ездит в бассейн без 9500 "баксов" ? Где тут сразу упомнишь такую сумму, когда голова занята утратой "расчески пластиковой" (л.д. 7 об.). Ну, забыли. Главное потом через неделю вспомнили.

И ведь как все совпало. Почти в один день и рубашку в свиной крови принесли, и про деньги, которых никогда не было, написали, и в больницу симулировать подались.

Да, что они суд и всех нас вообще за идиотов считают ? За идиотов, не за идиотов, а на следствии и в прокуратуре прошло, почему-то отлично "прокатило" !

Спросите, а сам-то адвокат куда глядел? Где ходатайства адвоката Куприянова о назначении экспертиз вещественных доказательств, той же рубашки, той же машины (придуманные доллары на экспертизу отдать не представляется возможным)? Почему до суда дотянул, а потом вдруг "прозрел"? А потому, что адвокат Куприянов на следствии участвовал в совокупности два дня по два часа.

Сидоров 4 месяца был свидетелем, ведь он в руки ничего не брал, на машине не уезжал, на него кроме побоев (к ссадине на затылке он отношения также не имел), в которых он принес повинную, объективно и "повесить", казалось бы, было на него нечего. Я мог бы, конечно, раскрыть все сегодняшние карты прокурору при ознакомлении с материалами дела. Ну, получил бы отписку.

Думаю, что столь позднее предъявление обвинения Сидорову было спланировано заранее, чтобы фактически исключить реализацию им своего конституционного права на защиту. В деле есть интересный документ: протокол ознакомления обвиняемого Сидорова с заключением судмедэкспертизы (л.д. 169). Но Сидоров этого документа не подписывал и записей в нем не делал. Это очередная фальсификация. Ни я, ни какой другой адвокат в этом следственном действии так же не участвовал. Я вообще тогда еще не был приглашен.

Но это же вопиющее нарушение ст.ст. 185, 193 УК РФ - обвиняемый был сознательно лишен права на защиту. Он, например, был лишен возможности поставить дополнительные вопросы эксперту. Почему мы должны сегодня ломать голову над вопросами, которые за истечением времени невозможно разрешить ? Это сделано сознательно !

П. 16 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции РФ при осуществлении правосудия" обращает "внимание судов на необходимость выполнения конституционного положения о том, что при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона (ч. 2 ст. 50 Конституции Российской Федерации), а также выполнения требований ч. 3 ст. 69 УПК РСФСР, в силу которой доказательства, полученные с нарушением закона, не могут быть положены в основу обвинения". В том же Постановлении Верховный суд разъясняет "что доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией Российской Федерации права человека и гражданина (в данном случае право на защиту - прим. адвоката) или установленный уголовно-процессуальным законодательством порядок их собирания и закрепления (в данном случае ст. 185, 193 УПК РСФСР - прим. адвоката)"

По этим основаниям суд не должен при квалификации деяния Сидорову (только Сидорова !) принимать во внимание заключение экспертизы. Тем более, что следствием доказано, что Сидоров к травме потерпевшего отношения не имеет. Об умысле будет сказано ниже, но даже, если суд придет к выводу, о признании легкого вреда здоровью, а также вопреки всему усмотрит наличие сговора, то очевидно, что легкий вред нанесен лишь ввиду эксцесса исполнителя - Кулажко, так как, ко времени нанесения травмы Щербаков и Сидоров добровольно прекратили избиение.

Кроме того, утеряны первичные медицинские документы, на которых основывалась экспертиза. Утеряны, возможно умышленно, главные первичные доказательства.

Кроме того, утеряны первичные медицинские документы, на которых основывалась экспертиза. Утеряны, возможно умышленно, первичные доказательства.

Думаю, что если по групповому разбойному нападению все "разбойники" уже до суда вновь оказались на свободе, то не следует думать, что это адвокат такой молодец. просто освобождение есть лучшая иллюстрация того, что ни следователь, ни прокурор не верят в то, что сами же написали и подписали. Они точно знают, что субъекты, находящиеся на скамье подсудимых, не опасны для общества, что ни настоящим разбоем, ни предварительным сговором тут даже не пахнет. А потому как все нормальные люди не захотели брать на душу тяжкий грех. Есть же и у прокурора совесть !

В ходе расследования произошло еще одно вопиющее нарушение процессуального законодательства. В процессе появилось и активно действовало лицо не предусмотренное Уголовно-процессуальным кодексом - законный представитель совершеннолетнего дееспособного лица. В ст. 34 УПК РСФСР и ст. 64 Семейного кодекса РФ исчерпывающий перечень оснований признания лица законным представителем, не подлежащий расширению.

Закон запрещает следователю и прокурору по своему усмотрению назначать "законного представителя" не только потерпевшим, получившим ссадину на затылке, но и любым другим совершеннолетним дееспособным участникам процесса. Представитель потому и законный, что появляется в деле в обязательном порядке, в случаях предусмотренных законом, а не по усмотрению следователя. Появление родителей в процессе предусмотрено только ст. 399 УПК и никакой иной процессуальной нормой не регулируется.

Кроме того, согласно доктринальному толкованию процессуального положения законных представителей данному проф. Академии МВД РФ, засл.деят.науки, д.ю.н. Мильковским Г.М. (Комментарий УПК РСФСР, М., Юр.лит., 1995г., стр.514): "Функции потерпевшего и законного представителя несовместимы". А в данном процессе одновременно действует и законный представитель и сам потерпевший: 2.12.98г. (л.д. 96) потерпевший расписывается в получении телефона и других вещественных доказательств. Как же лицо не способное защищать свои права, то есть по мнению следователя - чуть ли не недееспособное - могло получить на хранение ценности ?

Значит сам следователь понимал, что Веткин вполне адекватен - практически здоров. Следователем был назначен и допущен в процесс законный представитель потерпевшего - его отец-нотариус (л.д. 37), который практически занял место потерпевшего в процессе, исполняя все его функции, даже тогда, когда сам потерпевший присутствовал при следственных действиях. Защита настаивает на том, чтобы судом не рассматривались и не учитывались в качестве доказательств документы, подписанные "законным представителем" и незаконно приобщенные к делу, а все доказательства, полученные при участии незаконного "законного представителя", а он участвовал во всех следственных действиях производимых с его сыном.

Все эти доказательства не имеют юридической силы !

Незаконное постановление следователя было отменено прокурором по собственной инициативе при проверке лишь через полтора месяца. При этом были даны обязательные для следователя указания, в том числе о проведении нового осмотра автомобиля (л.д. 86).

Оно следователем было проигнорировано, но несмотря на это прокуратура направляет дело в суд, не замечая этого важного процессуального нарушения и тем самым закрепляя бездоказательные утверждения следователя о воображаемых повреждениях "Вольво" потерпевшего и его ремонте.

Я начал критику дела с оценки вещественных доказательств. Так как их труднее всего фальсифицировать и легче всего натяжки следователя и выдумки потерпевшего и его "законного представителя" вывести на чистую воду. С другими доказательствами признаков объективной стороны защите всегда работать сложнее.

Например, следователь вменяет Сидорову угрозу убийством. Угроза выражалась единственно одним словом "урою", который следователь почему-то посчитал синонимом слова "убью". Заметим, что в первых показаниях, данных потерпевшим сразу после происшествия, и потому наиболее достоверных, фраза Сидорова звучала: "Я вас обоих урою" (имелась ввиду девушка - виновница конфликта на почве ревности), через месяц Веткин переиначивает свои показания, чтобы оговорить Сидорова и притянуть его к обвинению в разбое: Сидоров сказал: "Я тебя урою. Давай ключи от машины".

К счастью, заключение НИИ Русского языка им. Виноградова, представленное защитой, начисто отметает идею идентичности слов "урою" и "убью", а вместе с тем лишается основания и вся "угроза убийством" как важный элемент объективной стороны вменяемого Сидорову состава преступления. Тем более, что у Сидорова не было ни оружия, ни каких-либо иных предметов, способных испугать потерпевшего. В этой надуманной следователем, под влиянием "законного представителя", "угрозе убийством" для суда должно быть важно другое.

Мы опять видим намеренные изменения показаний потерпевшего во времени, очевидно, направленные на создание стройной картины разбоя, там где она никак не должна была бы сложиться. Конечно, суд, зная, что первые после происшествия показания всегда самые правдивые, не пойдет на поводу у следователя и даст объективную критическую оценку изменениям в показаниях Веткина.

Исследуя происшедшее избиение Веткина, то есть преступление, участие в котором Сидоров не только не отрицает, но в котором он принес повинную (явка с повинной оформлена своевременно - л.д. 21), следователь неверно определяет последовательность действий подсудимых.

Описанная на л. обв. закл. 18 модель избиения не согласуется с показаниями подсудимых, а основывается опять же лишь на показаниях обвиняемого. Но главное модель следователя не подтверждается главным независимым свидетелем - водителем "Запорожца", сомнений в достоверности которых нет никаких.

Свидетель Парфенов и на допросах и на опознании последовательно показывает: когда он подъехал к дерущимся Веткина били двое Кулаков и Сидоров. После его окрика Сидоров добровольно отошел в сторону и избиение продолжил один Кулаков, единоличными действиями которого и был травмирован потерпевший, получивший ссадину о желобок крыши автомашины "Запорожец".

По показаниям свидетельницы Петровой, в это время Сидоров, увидев невесту в окне, уже шел от дороги к ней, а затем стал выяснять с невестой личные отношения. Ни на какие другие действия у Сидорова времени не было. Таким образом доказано, что ко времени появления "Запорожца" Сидоров уже добровольно отказался от продолжения избиения и к травме потерпевшего, нанесенной Кулаков и характеризуемой следствием как насилие опасное для жизни и здоровья, никакого отношения не имеет.

 

 

Заканчивая характеристику объективной стороны состава вменяемого преступления, следует констатировать, что следствие не вменяет Сидорову никаких личных действий по завладению каким-либо имуществом потерпевшего. И действительно он сам ничего не похищал, в машине не уезжал, ничего чужого и в руки-то не брал. Придуманным, причем только через значительное время под воздействием "законного представителя", показаниям потерпевшего, которые противоречат его же первоначальным заявлениям и резко выпадают из общей картины, складывающейся по всем иным доказательствам, суд, конечно, даст справедливую оценку. Это ложь.

Любопытная описка имеется в самом низу Обв. закл. л. 19 (далее имеется ввиду Сидоров): "... после чего с похищенным, совместно с соучастником, с места совершения преступления скрылся...". Эта формула точное повторение того, что написано в аналогичном месте у Кулаков и Щербанова. Они действительно скрылись вдвоем и действительно с вещами потерпевшего. Но Сидорова с ними не было. Он в это время ругался с невестой, а убежал не одновременно с Кулаков и Щербановым, а лишь значительно позже, когда подъехала милиция. Эта очень характерная описка. Сидорова искусственно "шьют" в подельщики к двум другим подсудимым, но сам-то следователь знает, что Сидоров ни причем. Вот в спешке он сам невольно это и признает.

Заканчивая характеристику объективной стороны состава, думаю, можно сделать следующие выводы.

В отношении Сидорова не доказан ни один из вмененных ему признаков разбоя: угрозы убийством не было, завладения имуществом потерпевшего не было, нанесения повреждений опасных для жизни и здоровья потерпевшего не было.

Вместе с тем имеются явные признаки фальсификации вещественных доказательств и доказанная симуляция, что заставляет критически отнестись ко всем показаниям потерпевшего. Кроме того, доказательства, полученные в период действия в процессе "законного представителя" потерпевшего, не отвечают требованиям законности и приговор не может на них основываться. А есть ли в деянии, совершенном Окуньком признаки нападения с целью похищения чужого имущества ?

Для этого совершенно необходимо изучить личность подсудимого. Обычно адвокат должен обеспечить, создание у суда положительного образа подзащитного, если имеются необходимые основания, еще на стадии следствия. Как сказано выше, такой возможности я был лишен в связи с вышеизложенными нарушениями права Сидорова на защиту. Восполняя образовавшийся пробел, обращу внимание суда на исключительно положительную характеристику, данную подзащитному общественной организацией инвалидов, в которой он сотрудничает (л.д. 214). Там многое уже сказано. Добавлю, что Борис, не отлынивая, отслужил в армии, куда ушел "практически здоровым" и где это здоровье, как теперь нередко случается, потерял - надорвал сердце и получил еще рад малоприятных хронических диагнозов (см. эпикриз стационара - военного госпиталя, приобщенный к делу в начале судебного заседания). В армии он также работал на строительстве, так как ранее имел строительную рабочую специальность. См. приобщенную характеристику командования – также исключительно положительную. Его должность была связана с материальной ответственностью - Борису доверяли всегда и везде.

После армии Борис устроился работать по полученной до армии строительной специальности и быстро вырос до прораба в известной строительной организации, числящейся среди правофланговых в Северо-Западном округе Москвы. Одновременно он поступил учиться в вечерний институт. Борис - строитель в третьем поколении. У них вся семья - московские строители. Кроме того, Борис после того, как его участок делал ремонт в здании общероссийской общественно организации инвалидов "Аппарель", продолжает уже по собственной инициативе активно помогать инвалидам. Без помощи таких молодых людей инвалидам было бы совсем плохо. Их немного, но есть еще отзывчивые к чужому горю люди. Борис - один из них.

Правда, и Ассоциация молодых инвалидов России помогает Борису. Борис один живет со своей прабабушкой, которая скоро перешагнет столетний рубеж. До недавнего времени общее хозяйство вела ее дочка. Но из-за болезни дочки все заботы по уходу за старушкой легли на плечи Бориса. Сиделки помогают Борису ухаживать за ней, а ему остается больше времени для помощи инвалидам. Зарабатывает Борис хорошо - строители в Москве вообще зарабатывают больше других производственников. Но, конечно, не столько, сколько присутствующие здесь банкиры. Поэтому и машина у него была не своя, а купленная фирмой - старая "разгонная" машина, хотя и известной марки. Прораб с массой мелких объектов и постоянной необходимостью доставки малых количеств стройматериалов - тут не хватило ведра краски, там куска линолеума - не может ездить на троллейбусе. Сидоров управлял ею по доверенности. А доверяли ему материальные ценности на миллионы рублей и никогда ни одной копейки у него не пропадало.

Ни наркоманом, ни пьяницей студент Сидоров не был. В день и в момент происшествия был трезв. На свою беду приехал он в тот день к своей невесте Петровой, которая отмечала на работе день рожденья. Приехал после окончания своего рабочего дня, когда веселье уже подходило к концу. Предполагал окончательно погасить размолвку, так как незадолго до этого в их отношениях произошел разлад. Сидоров был "официальным" женихом Светланы - именно так характеризует его и Кулаков в своих самых первых объяснениях (л.д. 17).

Мог ли у трезвого обеспеченного работой, квартирой и заработком молодого человека возникнуть замысел совершить корыстное преступление, у которого не было ни одного шанса на успех ?